Жизненные истории Сергея Майорова

«Во Владивостоке хочется творить, любить и летать…»

Он приехал с открытой лекцией с заранее заданной темой «Истории и люди: пространство городов», но, по сути, это был поэтичный монолог о собственном взгляде на жизнь и профессию, об отношении к окружающему пространству.

Член Академии российского телевидения, многократный лауреат российской национальной телевизионной премии «ТЭФИ», лауреат премии «Человек года» журнала GQ. Автор и ведущий программ «Истории в деталях», «Дневник наблюдений», кастинг-шоу «Найди чудовище», «Бабье лето». Продюсер документальных циклов и фильмов «Женский род», «Первые», «Мужской род», «Варшавская мелодия», «Ленком. Надежда на авось», «Прибалтика. Люди, говорящие по-русски» и телевизионной программы «Детали. Новейшая история». Сергей Майоров, пусть и заочно, но знаком приморцам по этим программам.

«События. Люди. Явления» - красная нить его работы. Главные жизненные постулаты. Он приехал с открытой лекцией с заранее заданной темой «Истории и люди: пространство городов», но, по сути, это был поэтичный монолог о собственном взгляде на жизнь и профессию, об отношении к окружающему пространству. Если последнее не меняется ни само, ни с помощью государства, почему бы людям не изменить его собственноручно, считает Майоров. И приводит в пример лондонский опыт, где гражданская позиция и любовь к Родине не заканчиваются словами, а продолжаются делом:

- Вы знаете, в Англии все скверы принадлежат королеве Елизавете. То есть это её частная собственность. И для самих англичан эти места особо почитаемы, носят некий налет королевской пыли. И что предложили их власти горожанам? Поставить скамейки. Точнее, оплатить покупку и установку скамейки и тем самым получить право выгравировать на ней свое послание. По большому счету это скамейка-посвящение дорогим людям. «Нашей обожаемой Элизабет от любящих внуков» - это ведь прекрасно. Таким образом они вписаны в историю, своими поступками ещё и пользу приносят. Что мешает вам сделать нечто подобное?

Люди, меняющие действительность, у него, впрочем, вообще в почете – уважение вызывают. Он и сам, как разоткровенничался, стремится эту действительность менять. В свои за сорок мечтает, как мальчишка. Мечтает место своего детства «причесать, восстановить, починить, подклеить»: бывшая авиационная база, Центр подготовки космонавтов в Монино, ставшая его первой киноплощадкой, - сегодня заброшенное сборище отработанных железных птиц. В небо они уже не поднимутся. Их шасси уже не спрячутся. Страшное зрелище ранит душу.

- У меня было очень яркое детство в Монино, где жили космонавты. Мы пробовали кашу или щи из тюбиков (редчайшая гадость, кстати), позже, в пионерлагерях, за эти же тюбики покупали дружбу – исполнение пяти желаний. Если бы сейчас у меня было 2,5 миллиона… долларов, из всей этой рухляди я бы сделал музей. Это не моя идея. Я её украл у европейского города. Там дети ходят по салону, воображают, что где-то летят, смотрят фильмы об авиации и пробуют бортовую еду. Если государству мы глубоко безразличны, то что мешает нам самим что-то изменить?

В каждом городе у него спрашивают: «Как вам у нас?». Спросили и во Владивостоке. Ответил и здесь: «Когда смотришь на море и сопки, а к самому городу стоишь спиной, хочется творить, любить и лететь».

- Я знаю свой, особенный Владивосток. Тот, который мне показали друзья. Я знаю несколько подворотен, помню парочку мест – для меня они уже значимы. Кстати, вашими космическими мостами я тоже любуюсь.

Вот и окраиной России вдохновленный, он с двумя лучшими операторами, у которых 4 статуэтки ТЭФИ на двоих, снял два сюжета для своих программ. Для него нет обыденного без примечательного. Зритель их увидит в сентябре.

Вдохновение Майоров не ищет – темы лежат на поверхности. То, что цепляет, что впечатлило, то и достойно стать историей для широкой аудитории. Большая часть его времени – в Сети. В Сети из социальных виртуально-жизненных контактов. Кстати, будущее, по мнению Майорова, именно там. Каждый человек – рупор, и, если он талантлив, его просто не смогут не услышать миллионы.

Вместо PS.

«Невероятный Владивосток... Когда до отъезда говорил коллегам о том, что еду во Владик, слышал в ответ: «О! Круто!» Люба Камырина даже заметила: «Буквы В, Л, А, Д, И, В, О, С, Т, О, К рождают какое-то благородное звучание, не то что какие-то СОСЬВА и ЧУХЛОМА». А мой директор Оля Каймакова выдала аж целый список городских брендов: «Лагутенко, икра, Мандельштам, Лазо, Золотой Рог, Баневур, Михайлов, тигры, Илья Зимин, Арсеньев, белогвардейцы, эмиграция, леопарды, песня Пугачевой и Китай».

Здесь улицы, как в Сан-Франциско: горы да пригорки, повороты-спуски, энергетический монстр - волнующий океан, самые медленные официанты Галактики в кафе «Монмартр», большие корабли со всех концов земли, День тигра и новые мосты почти в космос...»

Ирина Семисинова