Сергей Майоров глазами Дмитрия Литвиненко и Виталия Зорькина

- Чернильное московское небо. Ни одной звезды. В этом городе все звезды на земле. Тут и одиночки, и целые созвездия. Светят людям, дарят им радость, счастье неописуемое, любовь вселенскую. Максим Галкин предлагает стать… Максимом Галкиным. Николай Басков, весь в цветах и золоте, благодарит бога и родителей за то, что на земле есть такой неповторимый Басков. Филипп Киркоров по многочисленным просьбам мирских уже который раз возвращается на поп-олимп. Алла Пугачева и Кристина Орбакайте дают мастер-классы стране, как нужно бороться за своих детей и внуков. А ведь еще есть детки-Ранетки, учащие российских школьниц правильной эксплуатации прокладок и тампонов. Что бы мы без них делали? Жили бы серой, затхлой, как московское метро жизнью, толкались бы в вечных очередях, стояли бы в бесконечных пробках и никакого просвета. Ужас.

Именно об этом мы думали с моим другом и неизменным напарником по командировкам Виталием Зорькиным, в самый час-пик вываливаясь из «Пушкинской». В Москве семь вечера и минус четыре. Никаких тебе морозов, никакой тебе зимы. И такая история уже несколько лет подряд. Лишь оголтелый ветер беспредельничает на улицах: гоняет туда-сюда жалкий снег, лезет мелкой крошкой за воротник.

От такого беспокойного друга спасение в кафешках да переулках.

На Тверском бульваре гуляет сквозняк. Люди, кутаясь в шарфы, бегут в ненасытное метро, скрываются за горящими витринами, прыгают в сумасшедшие маршрутки. Холодно. Поднимаем воротники. Напротив книжного магазина «Москва» ныряем в Леонтьевский … Через двести метров находим нужную арку. Пару комплиментов на входе, фамилия вместо пароля. Длинные коридоры, увешанные афишами в рамках, кабинет журналистов, популярная Люба Камырина. Это один из последних дней офиса уже экс- «Историй в деталях», некогда самого рейтингового продукта СТС. Свернутая студия, штативы-треноги, сидящие на чемоданах. Камеры, кассеты, коробки… Детали, которые будут делать новую историю. История, которую будет делать Сергей Майоров и его команда…

Я не хотел делать пышные поминки «Историям в деталях», говорить о том, какие мы замечательные. Вместо этого в рубрике «Без комментариев» мы решили снять наш последний рабочий день: пустые кабинеты, звонящие телефоны… Мы просто показали, что у нас отняли кусок нашей жизни. Когда говорят, что работа и жизнь – вещи несовместимые, это неправда. Программе было семь лет. Она стала нашей жизнью… Я не смог смотреть последний эфир… Улетел в Грецию, поселился в гостинице прямо перед взлетно- посадочной полосой. Каждый день пил свой любимый холодный чай и смотрел, как взлетают и садятся самолеты…

- Первым делом самолеты. Первым делом после закрытия «Историй в деталях». Целый месяц, с утра до вечера, они словно телевизионные рейтинги. Вверх-вниз… Самолеты, наверное, лучше чего-либо напоминают, что от земли до неба совсем не много. Так, пара секунд. И что падают они куда быстрее. Это вообще закон жизни – падать быстрее. И больнее… Ты не одинок, если у тебя есть друг и пара историй, чтобы их рассказать. Эти пара тысяч историй, снятых Майоровым и его командой, можно еще ой как много раз пересказывать. И пересматривать. Они словно бумажные самолетики броуновским движением носятся в памяти. Вот Василий Аксенов, крутящий педали велосипеда по узеньким улочкам Биарице, вот неподражаемый принц Филипп Киркоров, выкидывающий кости; вот русская модель Инна Зобова, идущая по разделительной полосе Елисейских полей; вот плачущий Александр Песков; вот крошечный аэропорт канадского города Гандер, принявший 11 сентября 2005 года сотни самолетов… Это ведь, по-моему, ваша лучшая история, Сергей Анатольевич? Оно и понятно – первым делом самолеты…

Сейчас вы видите последние дни этого офиса – мы переезжаем в новый, большой. Нас ждет еще одно новоселье, на Пятом канале. Я надеюсь, что 21 февраля выйдем в первый эфир с новым проектом.

- Культовые фразы, такие как «жизнь не заканчивается, если…», останутся?

Конечно, останутся. Это же я их придумал, почему мы должны от них отказываться? Программа будет заканчиваться фразой «Какие люди – такие истории»… Знаете, когда мы начинали программу, мы не думали, что возникнет мода на многие явления. С нашим приходом родилась «сентиментальная журналистика», некая новая медиаформа. Вошло в моду слово «история». Сейчас везде говорят: «покажи мне историю», «мне важна история». Появилось очень много журналов и телевизионных программ со словом «история»: «Нереальные истории», «Звездные истории», «Репортерские истории»… Аж противно! Такое ощущение, что у людей фантазии и мозгов не хватает, чтобы придумать «свое». Полгода программы нет в эфире. Я не думал, что это будет такое интересное время. Меня на улицах останавливают и спрашивают, когда мы вернемся в эфир. Жалуются, что смотреть уже нечего. Я очень рад, что наши зрители по нам скучают. Это, знаете, так по-русски. Что имеем, не храним – потерявши, плачем…

- Если бы вы знали, что эта история закончится так, как закончилась, вы стали бы делать «ивд» в том формате, в котором делали их последний сезон. Больше новостей, больше стендапа…

Дело даже не в стендапе. От нас требовали откровенной желтизны, чего мы давать не хотели. Ведь во многих случаях эта желтизна была надуманной. Надо было спровоцировать человека на доверие, а потом шарахнуть ему в спину кирпичом. Когда ты делаешь программу для понимающих людей, у которых в жизни случались истории, сложно снимать «Ранеток», кадеток и папиных дочек. Ребята, вы с ума сошли? У нас эфир – 365 дней в год. Где я найду 365 историй про «Ранеток»? как говорила Эмилия Макополус в пьесе Чапека: «Не хоронила, не плакала – откуда красоте взяться?». У «Ранеток» откуда красоте взяться? 18-летняя девочка выходит за пятидесятилетнего продюсера. Тошнит же от этого, хочется крикнуть: «Дура, куда ты лезешь? Ты еще жизни толком не видела, не любила по-настоящему». Поверьте, что «Ранетки» скоро забудутся, как, если вы заметили, забылась певица Максим, до которой еще год назад даже такая авторитетная программа, как «Истории в деталях», не могла дозвониться, достучаться и договориться об интервью. У меня было ощущение, что мы звоним не Максим, а Уитни Хьюстон, с которой нам, кстати, легче работалось.

- С вас денег хотя бы за интервью с Максим не просили?

С нас? Слава Богу, нет. Хотя в последнее время тема: «А сколько вы нам заплатите?» тоже была актуальной. У меня всегда возникал ответный вопрос: «А сколько стоит ваша откровенность и как ее дифференцировать?» Насколько вы будете откровенны, если я заплачу вам 500 долларов? А если со скидкой, за 450? А если я вам доплачу 100 долларов, вы мне что, ж..пу покажете? Понимаете, любой артист все равно врун и кокетка. Им нельзя верить, когда они начинают говорить, что безумно устали от прессы. Ой, ладно! Давайте начнем с того, что многие из не просто не умеют давать интервью, потому что у них нет никакой жизненной истории. Половина вообще считает, что, если к ним приехали на интервью, значит, они уже боги. И любой звук икоты, который они издадут, должен восприниматься «ура-ура» или как философское изречение. Зато, как только ты перестаешь интересоваться артистом, начинается страшный приступ. Страшный… Это честолюбивые люди. От Аллы Пугачевой до группы «Ранетки». Они не станут звездами, если не будет радио, ТВ, печатных изданий. Потому что звезд создают не продюсеры, а именно журналисты. И качество звезды очень часто зависит от позиции журналиста. Сейчас, при определенной продажности СМИ, звезды позволили себе наглое, туповатое, быдловатое существование. Им кажется, что любой журнал мечтает показать их новые трусы. Что это просто произведение искусств. Сфотографируйте мою попу так, а еще так. Причем звезды охамели до такой степени, что ни одна фотография не может выйти без их разрешения, а уж сколько в них фотошопа… Там уже давно не такая попа и грудь. Знаете цинизм истории? Возьмем попу Дженнифер Лопес, поставим к Сереже Лазареву и получим восходящую звезду. Может быть, уже стоит задаться вопросом, а кто же сегодня реально звезда?

- Так давайте зададимся. Кто же сегодня реально звезда?

На Западе есть четкое определение понятия звезды – это тот, кто приносит деньги. Я недавно почитал Голливудскую социологию и понял. В Штатах единственный артист, ради которого американцы пойдут в кино, - это Уилл Смит. Ни Брэд Питт, ни Джони Дэпп, ни Том Круз не приводят людей в кинозалы.

А Джорж Клуни начал играть в сериалах. А Николь Кидман за последние восемь лет не снялась ни в одном прибыльном фильме. Что уж говорить о России. У нас вообще нет такого актера. Брутального, красивого, правильного… Ведь Уилл Смит – это еще и воплощение американской мечты. Из здорового пацана он вырос в американскую звезду. А кто у нас такой актер? Это вопрос больше к вам. Ладно, мне почти сорок, но вы молодой, талантливый. На кого вы точно можете потратить деньги, а самое главное – свое время?

- Я точно пойду на Хабенского. Но… Я пойду на него в театр.

Вот… Правильно. Ведь самое интересное, что сделал Хабенский за последние три четыре года, он сделал в театре. Потому что актерское искусство – это театр. А кино – это режиссерское искусство. В театре есть сиюминутность. Хабенский - блистательный артист. Честно говоря во МХАТе при огромном количестве спектаклей билетов просто не достать. Поэтому многие рвутся в кино. Кино – это популярно. При этом надо четко понимать, что в России полного метра очень мало. И как бы не жаловались кинематографисты, что у них все отбирает голливудский ширпотреб, я не знаю фильмов, на которые я с удовольствием бы пошел в кинотеатры. Во всяком случае, на киноартистов.

- А Лавроненко?

Лавроненко… Он артист, скорее, такого арт-хаусного, интеллектуального направления. Фильмы с Лавроненко я с удовольствием посмотрю у себя на даче: зажгу камин, налью чашку чаю, сяду перед телевизором и буду смотреть, как работает этот актер. Он – камерного звучания. Я не люблю смотреть такое кино в кинозалах, когда на соседнем ряду тискаются, на другом чавкают, на третьем кто-то пукает, еще у одного идиота звонит телефон. Поэтому либо я иду на ночной сеанс, либо покупаю диск. Ни Машков, ни Серебряков, ни Вася Степанов не могут привести меня в кинозал. Может рекламная компания, могут слухи, может идея. У нас нет своего Питта, у нас нет Робертс. У нас очень плохой актерский состав, они все убогие по своим актёрским приспособлениям. Какая-то актриса Пупкина, снявшаяся в сериале, имеет уже свой фан-клуб, свою пресс-службу. У нее свои творческие планы. И райдер. Райдер обязательно…

И райдер… С биотуалетом и самолетом. Желательно, собственным. Может быть, отчасти убогое актерское существование тому виной. Общаясь с Джулией Робертс, я понял, что, снимаясь в картине, она больше нигде не может работать. Она дала числа – три месяца она приезжает и уезжает в назначенное время. Ее не волнует, готов ли павильон, на месте ли съемочная команда. У нее есть четкий контракт, где продюсеры выверили все, включая форс-мажор. У них не может быть, как у нас, размагниченной пленки. Снимали, снимали кино, а потом на пленку кто-то пописал и все… Там все жестко.

В случае нарушения контракта или артист, или студия платят бешеную неустойку. Это Голливуд, это империя, это конвейер. А у нас русское (запикайте, пожалуйста, это слово) рас…дяйство…

- И Майоров улыбается своей знаменитой улыбкой. Улыбкой, которой семь лет сиял СТС и сиял бы еще много лет, если бы не это пресловутое слово, которое нужно запикать… Запикать мы его, правда, не сможем. Сможем затыкать. Точками… Хотя какой смысл? Это русское рас…дяйство ничем не запикаешь и ничем не затыкаешь. Оно, словно, сквозняк, залезет куда угодно. У нас же от сквозняка как люди спасаются? Ничего ведь не меняют. Так – щели поролоном забьют, утеплят, скотчем заклеят. И все- вроде и нет его… Да что мы? Главное, чтобы звезды были в тепле. В тепле людской любви.

Вот говоря о звездах… Вы пробовали когда-нибудь взять интервью у Баскова?

- Нет, пока не можем решиться на это!

И не надо! Лучше застрелитесь, уйдите из жизни, никому ничего не объясняя. Это же скудоумие. Я великий, блин… Мы делали про него сюжет, и Басков, знаете, на что обиделся? Знаю. На его бабушек-фанаток, которых вы показали.

Он сказал: «Вы зачем снимаете этих дур? Меня же не будут приглашать на модные мероприятия». И когда я узнал, что Басков получает звание народного артиста России и кичится тем, что он самый молодой народный артист страны, мне захотелось спросить Дмитрия Анатольевича Медведева: «Кто у вас руководит министерством культуры?!» На фиг, на помойку всех, на металлолом. Деревянное сознание чиновников… Они просто бесят. Хочется душить кошек, как Шариков. Ну кто додумался вручить Баскову «народного» с формулировкой «за выдающиеся музыкальные достижения».

- Потому что это натуральный блондин, на всю страну такой один!

Точно! Вот, простите, оказывается, за какое достижение Баскову дали премию… Я живу в этой стране, так объясните мне, министр культуры Авдеев, когда вы ставили подпись, насколько были адекватны. Или это звание за отработанные корпоративные вечера в рамках непубличной жизни минкультуры? А Анна Нетребко у нас не народная и не заслуженная. А Игорь Бутман, который вернул стране культуру джаза, даже не заслуженный.

- Может быть, за песню с Повалий?

Может быть. Вот поэтому создается ощущение, что с тобой разговаривают, как с дебилом. Вот поэтому мы не смотрим концерты с Николаем Басковым, пусть он хоть два Олимпийских соберет. Все равно там половина – его родня…

- И бабушки.

Да денег у бабушек нет, чтобы в Олимпийский сходить. Понимаете, я стою в аэропорту Хитроу, в Лондоне. Вижу, едет дядечка. У него сзади рюкзачок и маленькая сумочка на колесиках, пальтишко серенькое простенькое, джинсики, маечка. Он останавливается рядом, и у меня сигарета падает из рук. Я понимаю, что это Кевин Спэйси, двукратный лауреат Оскара. Это из серии хочешь быть замеченным – тебя заметят. Не хочешь – нет. Вы можете представить Баскова, который регистрируется вместе со всеми в Шереметьево? Только один вопрос: кто дал право себя так вести? Вот кто? Кто дает право от имени народа вручать Баскову «народного артиста». Получается, у нас за нас решают, что такое хорошо и что такое плохо. А раз он народный, попробуй ему не дать эфира. У нас же ТВ – это рукоблудие. Берешь пульт – и на всех кнопках находишь Баскова, Галкина… Кто-то считает, что они дают рейтинги. А вы что-то другое пробовали? Если народ ест хлеб, значит, он востребован…

- А вы пробовали дать французскую булку?

Или поджаренный тост. Или круасан. Да ничего никто не пробовал. Это грустно. У нас время непрофессионалов, художественной самодеятельности. У нас шоу – это КВН. Студенческая самодеятельность сейчас самый успешный шоу-проект. Проблема вечно голодающей страны. Мы далеки от цивилизации. У нас звездой может стать работник овощебазы, только потому, что он хорошо смеется и шутит.

- У нас и Коля Воронов звезда!

Коля Воронов, кстати, талантливый парень. Возьмите Сьюзан Бойл. Не совсем здоровая женщина спела на шоу «алё, мы ищем таланты» в Англии. У нее запись диска и мировой тур. Она даже в России будет. Повезло тетеньке! А Коля… Ну приедет он в Саранск, споет два раза. А кто-то вложился в его диск? Нет! Зато у нас бл..ди стали звездами ТВ. Сделала дырки в презервативах, чтобы залететь от олигарха, и теперь она телерадиоведущая. Кто такая, как зовут? Что она теле-радиоведет? Причем, мозга у нее нет. Все силиконовые куклы. Сиськи сделала – все звезда. Она из 33-х букв три выговаривает. Э, ю, я. И этих звезд столько, аж дурно. Благо, каналов миллион, они хотя бы там теряются. Раньше были светские дамы – теперь it-девушки. Легализация проституции просто… Страшно!

- Вам только за этих it-девушек страшно?

За все! Страшно за самолеты. Раньше, чтобы сесть за штурвал ТУ-154, нужно было отлетать на АН-2, потом пересесть на АН-2, потом пересесть на ЯК-40, только потом получить допуск. Сейчас, посидев на тренажёрах, он садится командиром корабля. Вашу маму, что же происходит-то… Но у нас не только летчиков не хватает. У нас не хватает учителей, врачей, дефицит слесарей. Мы берем малообразованных людей с других государств, потому что своих нет. А кто, простите, будет чистить трубы, если не будет слесарей. Мы же в говне, простите, все утонем, нас зараза сожрет. У нас страна шутников и телерадиоведущих. Я преподаю в МГУ и вижу, кто поступил учиться, а кто пришел за престижным дипломом. Она считает, что диплом журфака МГУ поможет ей удачно выйти замуж. Дурочка, есть менее затратные профессии. Страна непрофессионалов, к сожалению. И непрофессионалов среди управленцев. Хочется все-таки пожить хорошо.

- Вы думаете, успеете пожить в нормальной стране?

Хочется верить. Если не верить, то нужно уйти из жизни тихо, ничего никому не объясняя. Как-то хочется немного пожить. Правда… Хочется, чтобы тебя встречали с улыбкой в аэропорту; хочется, чтобы врач оказывал тебе квалифицированную помощь; хочется, чтобы твои дети учились у хорошего учителя. Я иногда говорю студенту: напиши, что тебя волнует. А смотришь на него и понимаешь, что его ничего не волнует.

- Страна непрофессионалов Майорова узнала семь лет назад. Узнали и полюбили. И ай-ти девушки, они же телерадиоведущие не исключение. Тогда еще неизвестный, но безумно обаятельный ведущий со своими «историями» сразу попал в историю отечественной журналистики. Три года ТЭФИ за лучшую информационно-развлекательную передачу. Хороший сюжет, не правда ли? Семь лет «Детали» на первом развлекательном исправно информировали и развлекали страну. Но… У каждой истории есть свой конец. 2 июля Сергей Майоров последний раз вышел в эфир, но не вышел в тираж. Через некоторое время он, правда, попытался найти себя в новом проекте «Найди чудовище», что теперь считает чудовищной ошибкой. Жизнь не заканчивается, если ты еще способен признать свои ошибки. И Майоров, изредка прокручиваясь на кресле и выпивая уже второй стакан воды, кажется, готов признать любую свою ошибку.

- Вы жалеете, что согласились возглавить проект «Найди чудовище»?

Конечно! Надо же было меня, серьезного журналиста, угораздить подписаться на это. Вот с дуру, блин. Считаю, что это дикий провал. Я думаю, что каждый должен заниматься своим делом.

- Почему же сразу не отказались?

Все очень просто. Я по профессии актер, и, видимо, в свое время не наигрался. А еще я люблю мюзиклы. Я вообще считаю, что музыка украшает нашу жизнь. Заставляет нас быть чище. Поэтому, когда мне предложили, я решил, что у меня получится. Причем я за бесплатно работал – меня сама идея вштырила. Чтобы страна выбирала героя мюзикла. Я ввязался в эту историю, но не настоял на том, что буду контролировать этот проект. Я должен сам все контролировать… А там наняли старорежимную тетку, которая сделала меня в кадре полным идиотом… Мне было стыдно – мои ребята отводили от меня глаза, пока не стал орать на них: «Сволочи, скоты, подонки, вы все меня ненавидите. Я все вижу». Это бич времени. Люди не хотят работать. Я полгода вообще не получаю ничего, потому что все деньги вкладывал в проект, чтобы сохранить свою команду. А многим насрать, им главное – получить кучу денег и сказать «до свидания».

- Я сейчас вот слушаю историю об уходе с «Найди чудовище», раз за разом мысленно возвращаюсь к скандалу с СТС. И вспоминаю историю о Базеле, который построили евреи. Культуру, инфраструктуру. А потом их выкинули из города. Ничего не напоминает?

Напоминает. Мы же варвары, у нас же модно отнимать бизнес, людей, дома. У нас же это нормальное дело: захватывают журналы, воруют идеи людей. Мы ничего придумать не можем – нам легче отнять. Это удел уродов. Отнять не проблема. А что дальше с этим делать? Посмотрим, как будет складываться история на СТС. Я всем желаю больших успехов. Я не тот, кто будет биться до последнего. Мне легче отойти в сторону и найти себе другое занятие.

- Уйти в сторону – это уйти на Пятый канал. Нажми на пятую кнопку в конце февраля – получишь результат. Тут, как говорится, не место красит человека, а человек место. Майоров и его команда уже готовы раскрасить новое место новыми красками. И глядя на журналистов, продюсеров, которые готовятся к планерке, назначенной на девять (!) вечера, не покидает уверенность, что у них все получится… Потому что у людей, больше шести месяцев днями и ночами работающих в компании, которой, по сути, не существует – не может чего-то не получиться. В этом маленьком офисе, доживающем свои последние эфирные часы, - команда молодости вашей, Сергей Анатольевич. Команда молодости, без которой вам уже не жить…

- Вы часто увольняли?

Да.

- За что?

За неталантливость.

- Хорошо, тогда спрошу по-другому. При приеме на работу этого сразу не видно было?

У каждого должен быть шанс. И я этот шанс давал.

- Но не всем.

Большинству… Многим, кто приходил, я давал возможность попробовать. Мы работали на этого человека. Мы не бросали его на произвол судьбы. Но если человек настаивал на том, что косноязычная фраза – это его фишка… Сложно спорить с необразованным человеком.

- Если в работе Вы не можете простить неталантливость, чего Вы не сможете простить в жизни?

Да, пожалуй, все!

- А предательство?

Я добрый… (после большой паузы.) Я, к сожалению, и это прощу. Хотя, наверное, не должен. Я считаю, что такие вещи прощать нельзя. Ну вот никак нельзя. Но я вафля в этом отношении. Передо мной можно поплакаться и я растаю. Я очень многим давал второй шанс, потом снова наступал на те же самые грабли. В какой-то момент нужно научиться закрываться, беречь себя. Сейчас наступает период, когда нужно себя беречь. А это не всегда получается, потому что хочется верить людям. Я не хочу жить в состоянии, когда ты перестаешь удивляться, искать приятные встречи, делать удивительные открытия. Если этого нет, тогда зачем, собственно говоря, вообще жить. Ты все равно не стоишь на месте. Влюбляешься в людей, даешь им шанс, смотришь, получается или нет, потом начинаешь им помогать. Это неправильно. В наше время это опасно, но по-другому не могу. Мне вот мой продюсер Оля Каймакова говорит: нельзя быть таким открытым, нельзя, чтобы на тебя мочились, соберись, тряпка. Я все понимаю, но я все равно доверяю людям, стараюсь выстраивать отношения и заниматься сотрудничеством. С кем-то получается, с кем-то нет. Я сам ищу в себе учителя. Мне позиция ученичества очень нравится, потому что всегда есть на кого равняться. И слава Богу, что у меня есть учителя в профессии, на кого я равняюсь…

- Леонид Геннадьевич, например?

Отчасти Парфенов. Отчасти Сорокина, Киселев, отчасти тот, кто написал Библию, правда авторство пока не очень понятно. Отчасти моя мама, отчасти я сам, отчасти жизнь. Отчасти мои ученики. Вроде бы я их пришел чему-то научить, а учусь сам у них. Вопрос еще, кто для кого важнее. Отчасти мои друзья: Оля Каймакова, Коля Бабошкин, Люба Камырина, Андрей Ульянов.

- В интервью нашему журналу Андрей Малахов сказал, что он всегда дает в долг своим знакомым. Так он проверяет порядочность друзей… Вы так когда-нибудь делали?

Ну… Андрей Николаевич совсем не оригинален. Он даже как-то меня огорчил. Я давал деньги, и не всегда мне их возвращали. Разные же бывают обстоятельства. Понимаете, для меня друг – это даже больше, чем любовь. Любовь – страстная история, резкая вспышка. А любая вспышка быстро угасает. Это драматический момент. А дружба – это одна большая волна, на которую долго карабкаетесь, а потом летите и орете… Когда ты один, ори не ори, никто не услышит. Тут ведь кайф в том, что рядом есть тот, кто тебя понимает, понимает это попытку залезть наверх. Преодоление, а потом восторг. Все через боль. Кто разделил с тобой боль, может разделить и радость. Поэтому я дружбу ценю больше, чем любовь. Любовь – это здорово, все эти рецепторы… Но, знаете, даже к щекотке быстро привыкаешь. Мне однажды Барбара Брыльска запала в душу. Она сказала: любовь к мужчине - это не самое главное, она приходит и уходит, самая главная любовь женщины – к своему ребенку. Потому что для мужчины этот процесс связан с удовольствием, а для женщины - с болью. От большой любви через дикое страдание. Дружба похожа на процесс рождения. А любовь больше похожа на беременность. Потому что если что-то не так – все может рухнуть. Но без любви невозможно. Между этими вспышками хочется, чтобы кто-то был рядом. Сложно об этом говорить…

- Вы ведь были женаты…

Но это была вспышка… И потом они были. Но в итоге каждый выбирает то, что он выбирает. Мне сейчас хорошо одному, в работе. Я спрашивал у друзей, которые гадают на картах, что у меня там с личной жизнью. Они говорят: ты пока не готов. У меня ощущение, что я застрял где-то на 28-ми годах. Мне еще в кайф путешествовать, мне еще в кайф ходить на дискотеки. Мне еще в кайф играть в самолетики…

- Первым делом самолеты. Первым делом после открытия нового проекта. Сергей Майоров еще не наигрался в самолетики. Поэтому снова Лондон-Париж, рейтинги вверх, рейтинги вниз. Этот телевизионный эквалайзер востребованности и популярности скоро опять будет регулировать страна непрофессионалов. И ай-ти девушки, они же телерадиоведущие, не исключение. И снова истории о Джулии Робертс, Инне Чуриковой. И снова истории о Филиппе Киркорове, Николае Баскове. И только не нужно жаловаться, если та или иная история вам не больно-то нравится. Майоров обязательно напомнит вам: какие люди – такие истории. Нам остается только добавить: какие люди – такая ИСТОРИЯ. Так давайте сделаем эту историю такой, которую нашим внукам и правнукам захочется изучать. Почему-то очень хочется пожить в хорошей стране. Почему-то очень хочется, чтобы в аэропорту тебя встречали с улыбкой, почему-то хочется быть уверенным, что государство, если нужно, защитит себя. А ты, если нужно, - свою страну. Хочется, чтобы твои дети любили свою Родину. Хочется, чтобы мы любили свою жизнь. Хочется, чтобы звезды были все же на небе, а не на земле. И очень хочется, чтобы каждый день Сергей Майоров тебе с улыбкой напоминал: «Жизнь не заканчивается, если у тебя есть друг и пара историй, чтобы их рассказать…» Очень уж хочется… Только в жизни так много этих «если». А звезд на небе все меньше и меньше. И все больше и больше – рядом с нами. Сергей Анатольевич, вы уж, пожалуйста, иногда возращайте их на свое место. Без них ведь на земле жизнь не заканчивается…

P.S. Десять вечера. Полупустой, тихий Тверской… Молча идем в метро, иногда поглядывая вверх. Звезды… Удивительно редкое для Москвы небо. Завтра будет морозный день…